Взгляд Кристофера на мгновенье скользнул к Лейле, будто бы против его воли.

— Ну, скажем, меня наводит на этот образ сочетание того, как она себя держит и что говорит.

Клара явно ожидала большего.

— Можете объяснить, что вы имеете в виду? Что значит «то, как она себя держит»?

— Она ведет себя крайне сдержанно.

— Мы все понимаем, что значит «снежная королева». Мой вопрос был о том, что именно в ее жестах позволяет вам судить о ней таким образом?

Шепард переминался с ноги на ногу.

— Во-первых, она не плакала. Когда мы опрашиваем свидетелей о смертях детей, они всегда плачут, но она полностью сохраняла самообладание.

— Что еще?

— Она вела себя очень спокойно. Сидела скрестив руки на груди, и на лице была такая, знаете, — Крис нахмурился, подбирая верное слово, — надменность.

Клара издала торжествующий звук, будто ответ свидетеля что-то прояснил, и достала из папки лист бумаги.

— Детектив Шепард, правда ли, что вы приглашали мисс Саид выпить с ней кофе?

Кристофер был изумлен вопросом.

— Не в том смысле, в каком вы хотите это выставить.

— А в каком смысле я хочу это выставить? — с невинным видом поинтересовалась Клара.

— Я не звал ее на свидание.

Улыбка расползлась по лицу Клары. Слово «свидание» — именно то, чего она ждала.

— Правда? А что вы тогда подразумевали? Это вообще нормальная процедура для офицера полиции — приглашать главного подозреваемого попить кофе?

Шепард вспыхнул:

— Это была просто небрежная фраза: «Если вспомните что-то еще, позвоните, и мы можем обсудить детали за чашкой кофе», что-то вроде такого.

— Небрежная? — выплюнула адвокат с отвращением. — То есть непрофессиональная?

— Нет уж, в нашем контексте она была профессиональной, только я сформулировал ее обыденными словами. Ни к чему не обязывающее вежливое приглашение.

Клара прищурилась:

— И мисс Саид предпочла проигнорировать его, так? Поэтому вы сочли ее снежной королевой? Потому что она отвергла ваше небрежное приглашение на кофе?

Детектив насупился:

— Вы ищете во всем смыслы, которых там нет.

— Я так не думаю, — мягко возразила Клара, будто это было окончательным аргументом. — Детектив, вы устроили целый аттракцион из одного-единственного ночного визита моей подзащитной в супермаркет. Откуда вам доподлинно известно, что с ребенком дома никого не оставалось?

— Мы ясно видели это на видеозаписи.

— Хорошо, но как вы можете утверждать, что в других помещениях не было ни одного взрослого?

Шепард не отступал:

— Потому что мы ясно видели это на видеозаписи.

— Да, но она не доказывает, что в доме не было других взрослых.

— Кого, например?

— Супруга Лейлы, например.

— Она разведена, — усмехнулся Шепард.

— Вообще-то, у них временные разногласия, — смягчила формулировку Клара. — Я думала, вы понимаете разницу, учитывая, сколько времени вы провели над изучением личных данных мисс Саид. — Клара широким жестом указала в сторону аквариума с подсудимой. — Вы когда-либо спрашивали у Лейлы, оставляла ли она Макса одного преднамеренно?

— Спрашивал.

— Что она вам ответила?

— Что не оставляла.

— А спрашивали ли вы у Лейлы, оставляла ли она Макса одного со своим мужем?

Шепард выдвинул вперед квадратный подбородок.

— Нет.

— Так вам доподлинно неизвестно, был ли ее муж в доме Андерсонов в тот вечер?

— Я думаю, мы бы заметили его на видео.

— Вы думаете? — возмутилась Клара. — Мы не можем работать с вашими домыслами, детектив. Нам нужны только факты. Учитывая все доказательства, вы точно знаете, что Лейла Саид оставила Макса одного в ту ночь?

— Я думаю, что можно…

— Детектив, я настаиваю! — рявкнула Клара. — Задам вопрос снова: вы точно знаете, что Лейла Саид оставила Макса одного в ночь, которую мы обсуждаем?

Из-под воротника рубашки по шее Кристофера поползли красные пятна.

— Нет, вынужденно признал он.

— Спасибо. — Клара быстро опустила голову, стараясь скрыть улыбку от присяжных.

Лейла тяжело сглотнула, нащупав ответ на ранее заданный самой себе вопрос: насколько далеко можно зайти, чтобы доказать свою невиновность? Теперь Лейла поняла, что готова идти до конца.

Запустив пальцы в шевелюру, Лейла немного растрепала волосы, чтобы выглядеть помоложе. Она стерла с уголка рта немного размазавшуюся помаду, но нахмурилась, обнаружив, что под ней скрывается сухая, потрескавшаяся кожа. Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, Лейла поправила длинный локон, чтобы он игриво опускался в ложбинку меж грудей. Отступив на несколько шагов от зеркала, она осмотрела себя и почувствовала легкое отвращение. Что за дешевые манипуляции! Как странно: всю жизнь она была твердо уверена в своих принципах, но с легкостью поменяла их, когда потребовали обстоятельства. Лейлу вовсе не тянуло нарушать закон. Она с пиететом относилась к порядку, честности и законности и всегда считала, что не способна кривить душой, поклявшись перед судом. Но сейчас, когда у нее над головой занесли топор, Лейла отбросила свои моральные убеждения. Она не желала отправляться в тюрьму и была готова на что угодно, лишь бы избежать тяжелой участи. Если взамен придется внушить Уиллу иллюзию, что они могут снова сойтись, так тому и быть.

Лейла услышала характерный двойной сигнал дверного звонка, длинный и короткий, и поспешила вниз, чтобы впустить супруга.

— Я решил, что лучше не открывать самому. — Уилл с улыбкой потряс связкой ключей, а потом прошел внутрь и положил телефон на тумбочку, как всегда делал. — Выглядишь потрясающе, — похвалил он.

Лейла чувствовала себя неуютно. Она не обладала навыками обольщения, в отличие от Ясмин, способной сбивать мужчин с ног одним скучающим взглядом из-под длинных ресниц. Лейла же постоянно чувствовала себя угловатой и нескладной.

Они прошли на кухню. Лейла, не удержавшись, съязвила:

— Напишешь об этом?

— Нет, конечно, — вспыхнул Уилл.

Лейла сдержала желание сострить: разговор требовал деликатного подхода.

— Послушай, я испортил все на свете, но нельзя же так! — нетерпеливо начал Уилл. — Развод? Брось, Лейла! Мы обещали друг другу не бросаться такими словами. Ты всерьез хочешь развестись?

Она прижала ладонь к груди.

— Ты меня больно ранил, Уилл. — Лейла знала, чзо эта фраза заденет мужа за живое. Он всегда распалялся, когда жена демонстрировала свою уязвимость.

— Солнышко, я же ничего такого не имел в виду. Мне просто надо было как-то распутать этот клубок в голове, и я поступил так, как умею: написал об этом.

«Хорошо, что лайки и репосты совершенно никого не ранят», — хотела было огрызнуться Лейла, но вместо этого виновато нахмурила брови.

— Прости, я слишком бурно отреагировала.

Уилл потер шею под воротником рубашки.

— Последние два года выдались тяжелыми. Для нас обоих. Я долго делал вид, что ничего не происходит, и вот настал момент, когда пришлось все осмыслить, и я старался быть деликатным, по-честному старался. Я имею в виду… Ты вообще прочитала колонку?

Вот она, его слабость. Уязвимость и жажда признания, спрятанная под костюмом супергероя.

— Конечно, прочитала, — ответила Лейла. — Она… потрясающая.

Уилл засветился от гордости, умасленный аккуратной похвалой. Облокотившись на кухонную стойку, он подпер подбородок кулаками.

— Текст не проваливается в середине?

Лейла снисходительно улыбнулась:

— Ничуть. Ты всегда говоришь, что задача автора — вызвать у читателя желание прочитать следующую фразу. И в той статье тебе это удалось. Она… — Лейла закусила губу, будто подбирая нужное слово, — она ни на что не похожа.

— Ты правда так думаешь?

— Да! — горячо воскликнула Лейла.

Уилл выдохнул.

— Очень приятно услышать такое от тебя. — Он с облегчением улыбнулся. — Но, господи, не припомню тебя в такой ярости. Те слова про награды и мой заработок… Ух, это было жестоко. — Уилл проговорил шуточным тоном, но Лейла видела, что он максимально серьезен.